Интервью с N. Ogre (Kevin Graham Ogilvie)
от журнала Movement, Джеконсвилл, Флорида (вероятно 1992): Кали Уэб, Макс Майклз и ТАК
У меня подгибаются колени и стучат зубы. А ладони еще более липкие от пота, чем были в день моего первого
свидания, и я хочу только одного - спрятаться где-нибудь в укромном месте с глаз долой. Вы скажете - ну просто
классические симптомы нервного срыва. Да нет, просто мне сейчас предстоит встретиться лицом к лицу с
Nivek`ом Ogre. Вот, собственно, и все. Бригада от Movement - Макс, ТАК и я - усаживаемся вокруг несравненного
Ogre и совершаем медленное погружение в историю его выздоровления от наркомании, состояние дел Skinny
Puppy и многое многое другое.
Насколько нервны мы, настолько же легко ему с нами и, что еще важнее, с самим собой. Даже под тяжестью
всего того, через что ему пришлось пройти, он не производит впечатления измученного или подозрительного
человека. Я внимательно изучаю его, обращая внимание на каждую деталь его речи. Его мальчишеские волосы и
яркие голубые глаза как бы вступают в противоречие с суровой реальностью лет, проведенных в ипостаси
наркомана. Его кожа поразительно чиста и без каких либо признаков морщин. Что-то в нем напоминает мне
Джека Керуака. Может быть его манера говорить длинными непрерывными потоками слов, почти автоматически,
словно он их не контролирует. Он курит сигареты, одну за другой, которые он стреляет у всех нас. Организатор
турне Pigface (который также делал турне Skinny Puppy) - Jolly Roger пошутил как-то: „Этот хуй моржовый ни разу
в жизни не купил себе и пачки сигарет !"
Ogre с поразительной искренностью рассказывает о своей былой привязанности к наркоте, порой сообщая
подробности, от которых волосы встают дыбом. Он существовал в вакууме отчаяния, в который превращается
жизнь наркомана, как только наркотики становятся частью его жизни, и который оставляет неизгладимый след.
Хотя по его утверждению он чист уже около года, все же видно, что воспоминания о тех временах, когда он
загонял свой разум и тело за все мыслимые пределы, еще не угасли. Но может быть разговоры об этом, это своего
рода экзорцизм. Например, когда Макс спросил о чем „Смертоносная игра" - врезающаяся в память мощная
композиция, почти что баллада с „Последних прав", Ogre ответил без тени страха за свою репутацию :
„Смертоносная игра" - это песня об одних выходных в моей квартире, когда я слишком сильно съехал с катушек.
Я в основном вообще не выходил из своей квартиры за исключением вылазок за новой порцией наркотиков для
поддержания усиливающихся галлюцинаций. У меня их было потрясающее количество. В основном - свет
исходивший из стен, ощущение, что я нахожусь под пристальным наблюдением людей и присутствия
демонической силы, которая медленно обступала и изводила меня, пока я не оканчивал жизнь самоубийством.
Она не оставляла меня в покое. Я не мог прекратить принимать наркотики, потому что это было физически
невыносимо больно прекратить и посмотреть, что со мной стало. И всякий раз когда я принимал наркотики, как
только я втыкал иглу в руку и впрыскивал кокаин в тело, это как будто включало все звуки, видения,
галлюцинации ... Это было что-то сильное искаженное и очень реальное. И в то же самое время меня донимали
какие-то люди, которые имели познания в области овладевания различными случайными энергетическими
полями, которые, я уверен, они создавали. И может быть таким образом я поверил и доказал это самому себе. О
да, у меня появилась куда более сильная вера в иные миры и способность людей обнаруживать и овладевать
всеми этими разными магнитными полями и причинять вред другим людям, если, конечно, ты им позволял."
Он переходит к дальнейшему изложению того, что многие люди назвали бы „психотическим эпизодом под
воздействием наркотиков". Но для Ogre это было чем-то намного большим. Он обращается к системе своих
духовных убеждений, чтобы объяснить, что он называет словом „обитание", в котором воображаемое и
действительное существуют в одном и том же мире. „Я действительно разбил колокол, который окружал меня.
Разбил зту колоколообразную оболочку. Я хочу сказать, что если рассматривать тело как сосуд, то с этим сосудом
можно проделать кучу всяких экспериментов кроме одного - его нельзя разбивать. А я разбил его и тем самым
разрушил ауру, защитную ауру вокруг себя и позволил всякому говну проникнуть в себя. А я был неспособен
поделать с ним что-либо, я не был готов изгнать его, я не был готов перенаправить его, и я просто вобрал все это
в себя. Так что „Смертоносная игра" как раз об этом - об обитании. Я обитал на множестве самых разных
уровней. Я жил в квартире, в которой окна, выходившие во двор, находились на одном уровне с землей, так что,
когда я пошел к своим друзьям, чтобы рассказать им, что происходило со мной, мои верные друзья решили взять
на себя попытку снять меня с иглы, пытаясь понять эти галлюцинации. И они приходили ко мне домой и
подхлестывали меня. А еще была другая группа людей, которые были куда более злорадными, которые не любили
меня, которые были заодно с моей подружкой, которые приходили и трахались со мной до потери пульса. А
потом было нечто реальное, что продолжалось в этом другом измерении или это и было это другое измерение,
которое существовало в моем рассудке, и в которое я каким-то образом больно сильно постучался. Так что все это
было очень и очень обескураживающим и об этом как раз песня „Смертоносная игра".
Пока он невозмутимо рассказывает леденящие кровь истории из своей жизни, мне приходится несколько раз
отворачиваться, чтобы он не заметил слез в моих глазах. Ему не нужна жалость, и он не навязывает своим
поклонникам: „просто скажите - нет". Но вполне очевидно, что с высоты пережитого он хорошо видит страдания
и душевную боль, причиненную им самому себе и своим близким. В процессе создания „Последних прав", когда
Ogre с ужасающей быстротой скатывался по спирали вниз, он почти не разговаривал со своим компаньоном по
группе cEvin`ом Key`ем. Повсюду распространялись слухи о неизбежном распаде Skinny Puppy. Тексты песен к
„Последним правам" родились из этого внутреннего беспорядка, из хроник его непрекращающихся кошмаров.
Из-за их сверхличного характера они даже не были помещены на вкладку альбома, как это делалось во всех
предыдущих работах. Ogre так объясняет это нарушение традиции:
„В известном смысле это был очень личный период в моей жизни. В этот период, когда я был до предела истощен
всеми этими наркотиками, я в основном находился как бы в своем собственном аду. Поэтому я хотел оставить это
очень интерпретивным ... Я не включил слова, потому что в то время от меня досталось многим людям, которые
окружали меня, и которые были очень близки мне, как моя бывшая девушка, например, и в основе большинства
песен лежит то, что, как мне кажется, я видел, что она делала, что в свою очередь может действительно было, а
может мне только казалось. В то время было очень трудно говорить о чем-либо с уверенностью и только сейчас,
оглядываясь назад, я понимаю, что на самом-то деле досталось мне. Наверное, я бы сейчас адресовал все те
обидные слова самому себе и сказал бы : „Ребята ! Вы меня не так поняли. Это я себя - не вас." Я бы с большой
радостью опубликовал бы слова теперь с коротким пояснением „это все обо мне", отречение в какой-то степени."
Переломный момент наступил во время его первой работы с Pigface, когда он решил, что пора кончать. Он
описывает физические травмы, которые он причинил себе, когда дошел до ручки.
„Все началось с турне Pigface в 1991 году - они, спасибо им, взяли меня с собой в дорогу, где я и дошел до той
точки, когда хуже уже некуда. За два месяца я спустил около 25.000 баксов на кокаин. Я принимал по два грамма
в день и был весь словно иссверлен, ну как сито. Я колол сюда (показывает зону на руке) и она вся была во
вздутиях, пузырилась самым причудливым образом по всей длине. И я вводил, может быть, одну десятую дозы
только потому, что был так исколот. Я начинал вот отсюда снизу утром и поднимался в течение дня вверх
сначала по одной руке, затем по другой. За день выходило около 30-35 инъекций. Я, признаться, удивлен, что я до
сих пор жив. Чудо своего рода. Это как второй шанс данный мне за что-то ... Это для меня все еще что-то, что я
должен преодолеть. Знаете, правда, мне кажется, что оно меня насовсем никогда не покинет. Но когда я
отправился в турне с Pigface, я здорово воспрял духом. Они меня буквально вытащили."
Участие Ogre в Pigface, так называемой „индустриальной супергруппе", является источником расслабления и
радости для него, возможностью отдохнуть от напряженности и артистизма Skinny Puppy и просто
порокенролить. Ogre сопоставляет оба эти момента :
„Это еще и вызов, поскольку это совершенно другой тип музыки, это - профессиональная группа. В ней есть
настоящие гитары, ударные. Это группа прогрессивных людей, своего рода менестрель-шоу, и поэтому в ней
присутствует потребность попытаться сделать что-нибудь непохожее на то, что ты обычно делаешь, будучи
ограниченным тем, что ты сделал своим направлением, на что взял курс, и, знаете, для меня это - искусство
исполнения, или как там это ни назови. Это искусство мусорного бака или, скажем, рок плохого настроения, а
Skinny Puppy - это как создание чего-то из ничего, при этом сильно насыщая это что-то исполнением и используя
различные маски для сокрытия своего истинного „я", или для того, чтобы продержаться на протяжении всего
исполнения, сокрушая все внешние оболочки. (прим. ред.: в действительности вышеприведенное высказывание
представляло собой одно большое предложение, сказанное на одном дыхании без пауз). А в Pigface в основном
все такое грубое, никаких масок, никакой цветастости, там нет никакого фильма, который как бы идет
параллельно. Там так: что видишь, то и есть на самом деле."
Насмотревшись исполнительского мастерства Ogre, когда он с вываливающимися органами в неистовстве
метался по сцене, сплошь залитый кровью, довольно странно было наблюдать его участником концертов Pigface.
Больше нет ни крови, ни кишков, ни кибер-привиденческой сценической бутафории. Единственное, что он
выносит с собой - это свой поразительно сильный неискаженный примочками голос да свою напряженность и
манеру держаться на сцене, которые невозможно ни с чем перепутать.
Я спрашиваю его, откуда он черпает свое вдохновение - изнутри себя или еще откуда, может быть из
происходящего вокруг него. А он отвечает : „Я слишком долго был погружен в себя и свои галлюцинации, так что
теперь меня гораздо больше интересует все то, с чем я сталкиваюсь, и что мне доступно в моей повседневной
жизни буквально на каждом углу. Ну, скажем, вот этот дом на углу улицы, в котором старпер трахает в жопу
маленькую девочку, ну и все такое. Все эти тошнотворные, уродливые вещи, которые наводняют нашу обычную
каждодневную жизнь. Порой все это куда уродливей, чем мои былые мастурбационные улеты и галлюцинации. В
общем мне кажется, что романтизм всех тех приключений перешел в познание моего собственнного онанизма -
ментального, каковым он, наверное, являлся, в попытку применить все это к поступкам людей в обычной жизни,
которые намного коварнее и гнуснее, чем большая часть того, что мы можем создать в андерграунде и на так
называемой сцене „альтернативного жизненного стиля" ..."
Говоря об ужасном и ужасающем, Ogre, как большой поклонник фильмов ужасов, пробует свои силы в кино.
(Кстати, он живет в Лос-Анжелесе - это было лишь вопросом времени !) Он с возбуждением описывает свою роль
во Втором Пришествии, „фильме про вампиров в виртуальной реальности", по всей видимости снятым
режиссером культовых фаворитов Cafe Flesh и Доктор Калигири.
„Я играю сводника для той машины, которая дает людям все, что они хотят без какой-либо моральной, законной
или медицинской причастности настолько, насколько хватает их сексуальной фантазии. Но вся соль в том, что
это что-то вроде пятиступенчатой программы, которая заставляет тебя саморазрушаться. Собственно, ты
вкладываешь свою душу в машину и тем самым ставишь на своей жизни крест. Это как наркотик, как-будто все,
что было так важно, перестает иметь значение потому, что ты оказываешься в состоянии осознать свои самые
запредельные фантазии. Ну, вот я и есть сводник у этой машины."
Предположительно он также участвовал в пробах на роль в художественной постановке комедии Дж. О`Бара
„Ворона", но потом отказался. Здорово все-таки ! А что бы было, если бы после всех злоключений и „несчастных
случаев" во время выступлений, включая смерть звезды, Ogre находился бы сейчас среди мертвых ?!
Не хочет ли он сам заняться созданием фильмов, как сценарист или режиссер ? На это он сказал лишь, что
написал несколько коротеньких историй, но они „настолько сюрреалистичны, что едва ли смогут вписаться в
рамки того, что на сегодняшний день принято считать кино". Он упоминает о своей заинтересованности в
создании короткометражных фильмов вместе с ребятами из Ванкувера, но пока это только переспектива. Что
касается списка его будущих проектов, то он хочет возродить W.E.L.T. (К.В.У.П. = Когда Все Учатся Правде) -
музыкальный проект, заброшенный из-за правовых препираний и личностных разногласий, - фактически
вернуться назад и начать все сначала.
Ну и, конечно же, Skinny Puppy. На момент нашего разговора с Ogre группа находилась в состоянии активного
поиска новой фирмы звукозаписи после стольких лет совместной работы с Capitol/Nettwerk, от которой далеко не
все были в восторге. Со слов Ogre : „Мы не хотим работать с людьми, которые будут нам говорить „Так, вот тут
нужно добавить конкретный металлический рифф, а вообще нужно сочинить клевую танцевальную вещь".
Хотелось бы работать с кем-нибудь, кто бы говорил „Неважно что вы там делаете, если в итоге это превращается
в хорошую музыку. Неважно сколько времени это займет, хоть до 1995 года. До тех пор пока это остается
хорошей музыкой, мы будем тянуть лямку." Вот такой вот лейбл был бы нужен для поддержки нашей группы,
потому что именно этого нам всегда и не хватало. Не хватало - мягко сказано - вообще не было." Похоже что
переговоры на эту тему завершаются, но покуда не подписаны соответствующие документы, радоваться рано.
Все это ждет Ogre в будущем, будущем, которое он чуть было не принес в жертву сиюминутному вторжению иглы
в свою руку. Однако похоже ему удалось собрать осколки и слепить их в прежний твердый фундамент -
музыкальные проекты, съемки и интерес к фильмам, дом в Лос-Анжелесе, в котором он живет вместе со своей
девушкой. В конце концов, как писал У.Б. Йитс, „Ничто не бывает единственным или целым. Это не было
прорехой."
Теперь моей нервозности как не бывало (она исчезла, когда потертая зеленая Bic-овская зажигалка, которой Ogre
непрестанно щелкал на протяжении почти всего интервью, наконец дала огонь, а он так перепугался, что
отшвырнул ее на другой конец комнаты, чем поверг всех нас в истерику и окончательно расслабил). Когда он
повернулся, чтобы покинуть комнату, я подумал о миллионе других вопросов, которые я хотел бы задать ему, о
миллионе вещей, которые я хотел бы сказать ему. Но теперь я по крайней мере знаю - какое-то время он не
пропадет из виду и, может быть, мне выпадет еще один шанс. И, клянусь, в следующий раз, я не буду нервничать !
пафоса. Когда эти люди говорят "все хреново", я им верю.